Аганбегян — РБК: «У нас мандат на развитие и в хорошее время, и в кризис»

Глава «Нацпроектстроя» Рубен Аганбегян рассказал РБК, зачем ВЭБ стал партнером Аркадия Ротенберга, как строительство инфраструктуры может стать драйвером экономики и зачем в этом проекте нужен опыт финансиста.

Задача — сформировать национального чемпиона на рынке инфраструктуры

— В конце февраля вы возглавили новую компанию «Нацпроектстрой». В какой стадии ее создание?

— Формирование «Нацпроектстроя» является важной стратегической и государственной задачей, суть которой состоит в том, чтобы создать национального чемпиона, крупного строителя инфраструктуры и подрядчика. Это должен быть сплав строителя и подрядчика, с одной стороны, и банка развития — с другой. Финансовый институт важен, потому что многие из подобных проектов нужно финансировать. Мы считаем, что в итоге может получиться очень эффективный игрок.

Инфраструктурные прорывы случались во многих странах, включая Францию, Японию (еще в середине прошлого века) и Южную Корею, а также Китай (в последнее время), при наличии подобных очень крупных игроков на стыке строительства и банка развития.

Действительно, в феврале я возглавил «Нацпроектстрой». На текущий момент мы находимся, по сути, в процессе формирования активов. Планы, которые мы ранее анонсировали, не изменились, мы видим прежде всего три основных направления — строительство автодорог, мостов, взлетно-посадочных полос, [объектов] энергетики и железных дорог. Сейчас идет планомерный процесс по формированию этой линейки активов, шаг за шагом.

— «Нацпроектстрой» уже получил какие-то активы? Вы сказали, что планы не изменились, но не пришлось ли их корректировать по срокам из-за коронавируса и режима самоизоляции?

— Пока активы не вошли [в состав «Нацпроектстроя»], но тем не менее мы остаемся в графике. 17 апреля было совещание с участием президента [Владимира Путина], где он отмечал, что, несмотря на те ограничения, которые есть в период пандемии, и кризисные явления, масштабные инфраструктурные проекты должны будут осуществляться. Он называл целый ряд проектов — БАМ, Транссиб, строительство автомобильных дорог, модернизацию ряда аэродромных комплексов и строительство портовых мощностей. Безусловно, во всех этих сферах мы хотели бы принимать участие.

Мы работаем в дистанционном формате, продолжаем формировать компанию, но наша цель остается все той же — сформировать самую крупную и крутую компанию в стране для развития инфраструктуры.

— Когда вы планируете сформировать костяк активов?

— Мы надеемся, что текущая ситуация не помешает нам достаточно большую часть активов сформировать в этом году. Мы планируем осенью сформировать активы в области строительства дорог и мостов. До конца года мне хотелось бы уже иметь ясность [по этому направлению] и также продвинуться по строительству в энергетике. По [вхождению в «Нацпроектстрой»] активов в сфере железных дорог мы находимся на ранней стадии, но там тоже хочется прогресс сделать в этом году. Мы всегда заявляли, что сроки формирования совместного предприятия — 2020–2021 год, в этом отношении планы остаются неизменными.

— Строительные компании, которые войдут в состав «Нацпроектстроя», уже запустили процесс пересмотра условий контрактов из-за кризиса, прогнозируемого роста цен на стройматериалы и прочих ограничений?

— Мне неправильно это комментировать. Насколько мне известно, они находятся в тесном рабочем контакте со своими заказчиками, несмотря на то, что в некоторых регионах работы приостановлены. Тем не менее нарушений по контрактам, насколько я понимаю, нет, и пока не предполагается сдвигать сроки сдачи работ.

Если инфляция останется плюс-минус в рамках того, что прогнозировалось (по прогнозу ЦБ, 3,8–4,8%. — РБК), и мы увидим снятие ограничений на проведение работ в какое-то разумное время, мы надеемся, что удастся обойтись без всяких пересмотров, хотя понятно, что тут не надо спешить и здоровье людей на первом месте.

— Несмотря на это, видите ли вы риски длительной приостановки строек с учетом того, что количество зараженных коронавирусом продолжает расти высокими темпами и до сих пор непонятно, когда это закончится? Закладываете ли вы в свои планы возможность отказа от крупных инфраструктурных проектов в 2020 году и сокращения бюджетных расходов на оставшиеся проекты?

— Нам, конечно, сложно прогнозировать, как будет развиваться пандемия. Но есть опыт других стран, которые идут с опережением — и по началу эпидемии, и по развитию дальнейшей ситуации [включая ослабление ограничений]. К тому же мы все-таки строим компанию, диверсифицированную по географии, которая будет работать не только в Москве, но и в регионах. Не все регионы ввели такие же жесткие меры, как в столице, что связано исключительно с их эпидемиологической ситуацией.

Надеемся на то, что текущие ограничения будут постепенно сниматься и мы, соответственно, вернемся к работе.

С точки зрения экономики сложно до конца спрогнозировать, как конкретно будет развиваться ситуация и как она отразится на бюджетных расходах. Но у инфраструктурного строительства есть важные положительные характеристики. Строительство, которое осуществляется сегодня, имеет очень долгосрочный эффект для экономики, потому что появление новых дорог, высокоскоростных магистралей или подобной инфраструктуры стимулирует жизнь — увеличение грузооборота, миграции населения и всего остального, так же как и развитие аэропортовой инфраструктуры или расширение Восточного грузового коридора. Строительная индустрия сама по себе во многие времена являлась важным драйвером экономики, потому что в ней задействованы много людей (а значит, и рабочих мест) и она очень сильно развивает различные смежные индустрии.

Моя надежда в том, что в случае если у нас будет кризис, мы обратим внимание на стройку как на механизм поддержания экономического роста в стране. В этом смысле банк развития играет очень важную роль во всех способах поддержки и в кризисное время, и при нормальном развитии экономической ситуации. Поэтому, как мне кажется, та структура акционеров с участием ВЭБа, которая у нас есть (будущая структура акционеров «Нацпроектстроя». — РБК), достаточно оптимальная. Я смотрю с позитивом в будущее.

Отдельно отмечу то, что [предправления ВЭБа] Игорь Иванович Шувалов очень опытный человек, не зря он проработал много лет в правительстве и прошел сразу несколько кризисов в разных ролях. Он достаточно сфокусирован на нашей работе и на создании нашей компании. Я считаю, что это не случайно, а именно связано с тем, что он также смотрит на эту ситуацию как на то, что кризис или не кризис, но это очень важное направление нашей работы и развития. Недавно президент отметил, что ВЭБ.РФ активно участвует в антикризисных мероприятиях правительства, развитие инфраструктуры является частью этой работы.

— А кто вам предложил возглавить «Нацпроектстрой»? Шувалов?

— Это совместное решение будущих акционеров.

— Насколько вам вообще близка строительная инфраструктура? Ведь раньше вы работали в инвестиционных компаниях и банках — «Тройке Диалог», «Ренессанс Капитале» и «ФК Открытие».

— Ранее я не занимался инфраструктурой. На последнем своем месте работы — в ВЭБе — я занимался в основном проектами в области экологии и по-прежнему считаю, что это тоже одна из важнейших тем. Большую часть своего времени в настоящий момент я трачу на создание этого сплава — инфраструктуры и финансов. «Нацпроектстрой» — это мощное партнерство между финансовым институтом с повесткой развития и профессионалами в области строительства сложных инфраструктурных объектов.

Очень важно в этом контексте [брать] от каждого по способностям. Моя часть лежит в области корпоративных финансов, а именно в том, как сформировать подобную компанию, а также как добавить к этим EPC-подрядчикам (от англ. engineering, procurement and construction, предполагает стройку под ключ по фиксированной цене, когда исполнитель берет на себя весь цикл работ — проектирование, закупку материалов и строительство. — РБК) финансы (F), чтобы получилось EPCF. Речь идет о формировании мощной структуры, которая станет очень крупным игроком на инфраструктурном рынке и потенциально будет иметь качественную структуру внутренних финансов, чтобы была возможность привлекать деньги на проекты и так далее. Мне кажется, что в этом заключается моя роль — в достижении такой синергии.

Опираясь на знания существующего коллектива, который заслуживает огромного уважения за очень кропотливый и честный труд и огромное количество объектов, которыми мы с вами пользуемся, добавить к этому аспект следующего этапа развития через партнерство с финансовым институтом в очень нужное для нашей страны время. Этот институт в лице ВЭБа облечен мандатом на развитие и в хорошее время, и в кризисное. Это и есть та задача, которую ставят акционеры передо мной.

— Урегулированы ли ваши отношения с банком «ФК Открытие», который потребовал от бывшего акционера Вадима Беляева и топ-менеджеров почти 300 млрд руб.?

— Я не буду комментировать.

Отсутствие контрольного акционера у нового игрока не является проблемой

— Шувалов войдет в совет директоров «Нацпроектстроя»?

— Сейчас рано об этом говорить. Когда будет сформирована компания, тогда будет сформирован персональный состав совета директоров.

— Команду вы уже формируете? Или сейчас основной фокус на оценке активов?

— В настоящий момент мы заняты двумя вещами. Первое — это формирование самой компании и вхождение ВЭБа в ее капитал, это произойдет в ближайшее время. Сейчас ведется как формирование компании с точки зрения активов, так и формирование ее команды, которая будет этим заниматься.

— Кто войдет в команду? Это будут люди из ВЭБа или с рынка?

— Рынок. В основном рынок.

— Могут ли это быть топ-менеджеры компаний, которые впоследствии войдут в «Нацпроектстрой»?

— Мы считаем, что менеджмент активов, которые войдут в «Нацпроектстрой», сохранится — они будут продолжать управлять этими активами. В каждом из тех активов, на которые мы смотрим, достаточно сильная управленческая команда. «Нацпроектстрой» — это холдинговая компания, она поможет этим строительным компаниям стать более эффективными с точки зрения финансирования.

На рынке государственно-частных партнерств в подобных инфраструктурных проектах в последние годы наблюдался дефицит капитала. Было предложение кредитных ресурсов со стороны крупнейших банков и ВЭБ.РФ. Но часто банки сталкивались с тем, что клиентам было сложно получить доступ к капиталу — у них были сложности в принципе с получением equity или мезонинного финансирования. Здесь, соответственно, мы надеемся, что сможем добавить некое конкурентное преимущество.

— Насколько вообще команда будет компактная? Сколько людей потребуется?

— Довольно компактная, думаю, в пределах ста человек. Мы, честно говоря, еще не дошли до такого момента, чтобы рассчитывать штат компании, это будет ближе к осени. Но мне кажется, тут не нужно иметь огромных коллективов и высоких затрат, потому что ключевая работа осуществляется в тех активах, которые войдут в состав «Нацпроектстроя». У холдинга будет часть финансового менеджмента, которую можно будет добавить в их деятельность.

— С момента основания в ноябре 2019 года 100% «Нацпроектстроя» принадлежит ЗПИФ «Легион». Когда ВЭБ может войти в капитал этой компании?

— Я надеюсь, что в ближайшие пару месяцев это произойдет. Сложно здесь обещать какие-то сроки, потому что работа ведется каждый день — корпоративная, юридическая работа по тому, чтобы это вхождение произошло.

— Летом 2019 года на Петербургском экономическом форуме было подписано соглашение о намерениях о создании СП между «Стройпроектхолдингом» Ротенберга и ВЭБом. «Легион» действует в интересах Ротенберга или каких-то его структур?

— В настоящий момент, действительно, ЗПИФ «Легион» является нашим акционером. В будущем мы увидим, останется ли он акционером или, может быть, какое-то иное лицо получит долю в компании. Здесь нужно подождать того, как пройдет формирование активов, и ближе к осени к этому вопросу вернуться.

— В любом случае это будет «Стройпроектхолдинг» или структуры, представляющие интересы его акционера Аркадия Ротенберга?

— Да.

— Вы сказали, что сейчас проводятся различные оценки, в том числе и юридические. В ходе этих оценок изучается влияние санкций в отношении Ротенберга? Не помешает ли это созданию СП?

— Мы формируем это СП, безусловно, в соответствии с законодательством нашим и других стран. То есть здесь, безусловно, наша задача все сделать таким образом, чтобы все соответствовало всем законам, которые есть, и нигде ничего не нарушить.

— Правильно ли я понимаю, что в итоге у ВЭБа и у «Легиона» будет по 43%?

— Будет корректно сказать — ниже контрольного пакета.

— Почему ВЭБ решил не контролировать это СП? Чтобы не консолидировать его результаты в своей отчетности?

— Да, у ВЭБа здесь интерес не консолидировать [компанию]. У банка не стоит задачи, чтобы у него появилось такое дочернее общество. Но крупной доли более чем достаточно для того, чтобы осуществлять свои планы. Мы создаем достаточно крупного игрока на инфраструктурном рынке, и отсутствие у него контрольного акционера не является какой бы то ни было проблемой, а наоборот — определенный плюс. Акционеры изначально хотели его построить по рыночным принципам корпоративного управления с активным участием совета директоров.

— Размер инвестиций ВЭБа составит, как вы и планировали, до 50 млрд руб.?

— С точки зрения наших планов, да, это до 50 млрд руб. Но еще предстоит процесс оценки активов, вносимых нашими партнерами — вторым крупнейшим акционером. После этой оценки активов, которые будут внесены в «Нацпроектстрой», ВЭБ будет вносить свои деньги. Вклад ВЭБа будет зависеть от этой оценки, которая будет проводиться независимо и в соответствии с процедурами, которые есть в банке. Сейчас идет выбор оценщика.

— Сколько на первом этапе вы должны вложить в «Нацпроектстрой», чтобы стать акционером?

— Пока речь идет про сотни миллионов рублей (по данным источников РБК, речь идет о 336 млн руб.). Но это первый, технический этап.

— Доля ВЭБа будет такая же, как у «Легиона»?

— Более-менее, да, ведь ВЭБ внесет столько денег, во сколько будут оценены активы [партнера].

— В таком случае предполагается, что будет третий акционер, чтобы ни у кого не было контроля?

— Да, в настоящий момент идут переговоры. Пока мы находимся на ранней стадии этих переговоров. Формирование такого игрока вызывает достаточно высокий интерес, и, соответственно, уже есть два-три претендента.

— Часто вашим партнером, в том числе в инфраструктурных проектах, выступает Газпромбанк. Возможно ли его участие в капитале «Нацпроектстроя»?

— Посмотрим, мне сложно это прокомментировать. Но Газпромбанк, безусловно, один из важнейших игроков инфраструктуры.

На первом этапе кто-то должен на себя взять этот риск

— Получит ли ВЭБ опцион на продажу своей доли в «Нацпроектстрое» структурам Ротенберга?

— Пока не сформировано совместное предприятие, не внесены активы и не оформлены отношения между акционерами, мне кажется, что преждевременно говорить о данных условиях. Давайте к этому вопросу вернемся чуть попозже.

— Какая существует защита у ВЭБа помимо тех юридических оценок, которые сейчас проводятся, на случай того, что история не полетит или вас не устроит состояние активов, которые вносит Ротенберг?

— Оценка активов — due diligence — носит достаточно формальный и довольно четкий характер. В этом смысле я не вижу риска того, что можно сильно ошибиться. Безусловно, есть какие-то коммерческие риски, связанные с участием в капитале подобного предприятия. Они соответствующим образом были взвешены, и есть понимание, что это правильное решение — участвовать в этом проекте.

ВЭБ, как любой акционер, имеет свою стратегию участия в капитале СП и принятия рисков. Есть сильная уверенность, что сформированное совместное предприятие станет чемпионом в области инфраструктурного строительства. Это дело нужно помножить на планы страны по развитию собственной инфраструктуры, которые неоднократно декларировались и были оформлены как нацпроекты, а также индивидуальные проекты частных компаний в области строительства портов, аэропортов и других инфраструктурных объектов.

Если нам удастся все это сделать, то возникнет возможность проводить работу с капиталом совместного предприятия. Просто на первом этапе кто-то должен на себя взять этот риск — сформировать такую структуру. Дальше, если мы идем по плану и реализуем стратегию, возникает такой чемпион, у которого есть много проектов, выручка и дивидендный поток, то тогда у этого холдинга будет высокая акционерная стоимость и, соответственно, будут инвесторы российские и иностранные, которые захотят в этом принять участие. Просто обычно такие инвесторы на первых этапах достаточно консервативны и не готовы вкладываться. Но мы видели достаточно большой интерес к различным инвестициям в крупные инфраструктурные проекты в нашей стране со стороны китайских и арабских инвесторов и даже европейских. Тогда и у ВЭБа, и у других инвесторов возникнет возможность по-разному, вариативно подходить к своей доле в «Нацпроектстрое» и в какой-то момент выходить [из его капитала].

— Нам рассказывали, что на первом этапе ВЭБ выдаст «Стройпроектхолдингу» или его структурам бридж-кредит на сумму почти 30 млрд руб., чтобы они погасили свои долговые обязательства. Это действительно так?

— Я не готов комментировать вопросы кредитования ВЭБом кого бы то ни было и на какие бы то ни было цели.

— Вы сказали, что на первом этапе, осенью 2020 года, в «Нацпроектстрой» войдут активы, связанные со строительством дорог и мостов. Видимо, имеются в виду строительные компании группы «Мостотрест», которые головная компания уже выделила из своего состава. Почему сам «Мостотрест» не войдет в СП?

— Была ключевая задача — сформировать определенные компетенции. Акционеры выбрали такой путь, а именно путь формирования компетенций из тех, которые есть. Сам «Мостотрест», в моем понимании, останется игроком на рынке со своими специализациями и со своей нишей и продолжит работать на рынке. В СП войдет ряд активов после реорганизации [«Мостотреста»], которая действительно происходит.

— Западные санкции, которые были введены в отношении «Мостотреста», могли повлиять на такую конфигурацию?

— [При выборе конфигурации] играло роль наличие компетенций и интерес к определенным активам, способным закрыть те ниши, у которых основной задачей было сформировано именно строительство дорог, мостов и взлетно-посадочных полос, а также, например, обслуживание существующих дорог концессии. Например, концессия на строительство участка трассы М-11 — 15–58-й км.

— Аркадий Ротенберг недавно заявил, что намерен дальше самостоятельно развивать «Мостотрест». Нет ли здесь риска конфликта интересов, если он будет совладельцем обеих компаний — «Нацпроектстроя» и «Мостотреста» — и вы будете биться за одни и те же стройки?

— Нам кажется, что «Мостотрест» как самостоятельная компания останется на рынке. С уважением относимся к ее опыту и не видим здесь каких-то проблем.

— Будет договоренность о том, чтобы две компании между собой не конкурировали?

— Я больше концентрируюсь на том, что войдет в «Нацпроектстрой». Я уверен, что тех активов, которые мы получим, будет более чем достаточно для того, чтобы реализовывать крупнейшие строительные проекты в области инфраструктуры.

Никакого запрета на развитие данных компетенций иными игроками в нашей стране не существует. У нас есть конкуренты, посмотрите на крупные проекты в Москве, например, кто строит ЦКАД, или на региональных игроков.

Публичные рынки для привлечения финансирования никто не отменял

— Какую долю рынка должен занять «Нацпроектстрой»?

— Мы не меряем доли рынка и не пытались делать такое упражнение. У нас есть понимание того, что страна ставит достаточно важные задачи. Будь то строительство какого бы то ни было крупного порта, автодороги Европа — Западный Китай или одного из объектов высокоскоростной железнодорожной магистрали (ВСМ). Нам нужно иметь достаточные мощности, для того чтобы такие объекты делать — может быть, не сразу, а по этапам. Но мало иметь просто строительные мощности, еще очень важно иметь финансовые мощности.

— Вы сказали, что на третьем этапе в состав холдинга войдут активы, связанные со строительством железных дорог. Речь идет про группу «1520» Алексея Крапивина? Почему эти активы будут добавляться в последнюю очередь? Связано ли это с уголовными делами, которые заведены в отношении нынешних и бывших собственников группы?

— Невозможно сделать все одновременно, нужно действовать постепенно. Во-вторых, это частная компания. Есть вопросы переговорного процесса, это занимает какое-то время. Мы на начальной стадии разговоров.

Те юридические риски, которые вы упомянули, безусловно, есть. Соответственно, этим нужно заниматься и оценивать ситуацию. Несмотря на эти обстоятельства, мы должны двигаться максимально, насколько это возможно, быстро и сформировать такую компанию в 2020–2021 годах.

— Есть ли соглашение о намерениях и предварительные договоренности с акционерами группы «1520»?

— Формально никаких документов нет. Мы, как я уже сказал, на раннем этапе переговоров с ними.

— Переговоры ведутся с крупнейшим совладельцем группы Алексеем Крапивиным или с кем-то еще?

— Не готов это комментировать.

— Инвестиции ВЭБа ограничатся 50 млрд руб. или возможны дополнительные вложения?

— Жизнь покажет. Есть же разные способы увеличения этих вложений. Один из них — это, безусловно, приглашение каких-то иных партнеров и взносы ими денег. И публичные рынки тоже никто не отменял. Время не стоит на месте. Мы строим компанию не на один год, и важно иметь в виду, что публичные рынки возможны как одна из форм привлечения инвестиций.

Те деньги, которые будут внесены ВЭБом, — это акционерные деньги. На любые акционерные деньги еще возможно привлечение какого-то долга. К тому же проекты сами по себе могут финансироваться с каким-то долгом.

— ВЭБ может выступать как кредитор «Нацпроектстроя» или его активов?

— Может, конечно, как один из кредиторов. ВЭБ ставит задачу делать свои сделки в партнерстве с другими банками. Слава богу, на рынке инфраструктурного финансирования есть целый ряд очень сильных игроков и здесь есть выбор.

Автор: Тимофей Дзядко

Источник РБК